В тот день литовская крестьянка Вирбицкене припозднилась с хлопотами по хозяйству: летом на дворе дел — непочатый край. Было уже около 10 часов вечера, когда ее внимание привлекла шедшая в сторону деревни легковая машина. Было что-то тревожное в том, как неслась она по пустынной дороге... Очень уж не "вписывалась" эта непонятная, нервная спешка в тихий покой деревенского вечера. Вирбицкене отмахнулась от недоброго предчувствия — мало ли, куда могут спешить люди.
Но через минуту-две она снова увидела на дороге тот же синий "Москвич". Он возвращался. Так же нервно и стремительно. И не успела женщина понять, почему так тревожно ей при виде этого несущегося в ночи автомобиля, как в том месте, где дорога делала крутой поворот, взметнулся столб пыли, и машина четырежды перевернулась, ударяясь о землю, -словно швырнули наземь детскую игрушку. Но это была не игрушка, и в ней находились не пластмассовые автогонщики из "Детского мира".
Женщина подбежала к перевернутой машине. Увидела, как выбираются из нее молодые парни. Вгляделась, ахнула: — Это же Бронюс Стукас! А этот, с окровавленным лицом, — один из братьев Рагаускасов — Гинтас... Ой, и девушка с ними. Так это же Вильма!
Четвертого она не знала. "Парень в темном", — скажет она о нем позже на суде. — "Тот, который за рулем сидел..."
Это был Видас Норкявичюс. О таких как он говорят: "33 несчастья". Судьба его складывалась неровно, с ухабами и ямами. И в каждую он попадал, на каждой набивал шишку, а то и разбивался в кровь. Хотя поначалу у него все шло, вроде бы, как у всех. Учился в школе, поступил в строительный техникум...
Но была в нем червоточинка — тянулся к людям, от которых трудно ждать добра. Они бравировали показной силой, "независимостью" и такого рода "мужественностью" навыворот, которая измеряется количеством выпитого алкоголя, со всеми вытекающими из этого последствиями — агрессивностью, хамством, отсутствием всяческих нравственных тормозов.
За этой бравадой мальчишка не сумел разглядеть, что все это показное противостояние общепринятому идет от духовного убожества, и гроша ломанного не стоит.
Червоточинка имела свои причины. Три года назад его отец развелся с женой, и о сыне больше не вспоминал. Техникум Видас так и не закончил, поскольку был осужден за угон автомашины. Тогда ему было шестнадцать. Колония отца ему не заменила. Вернулся совершенно сломленный. Общался все с теми же дружками, а общение сводилось к беспробудному пьянству. Но люди говорили ему, брось, пожалей мать. Он попытался. Устроился на работу. И вроде бы начала налаживаться потихоньку нелепая его жизнь. И тут — пригласили его на день рождения.
...Они "праздновали" уже второй день подряд. Самогон носили бутылями. А когда питья не хватило, поехали искать еще...
...Из опрокинутого "Москвича" выбрались четверо. Машина была пуста. И в этот момент ошеломленная Вирбицкене увидела еще одного человека. Недалеко от смятого перевернутого автомобиля лежала девушка. Она не двигалась.
Вирбицкене взглянула на остальных. "Пьяные! Гинтас вро-де потрезвее других, но все равно все слишком пьяны", — подумала женщина и услышала, как истерично закричала Вильма, как бросилась она на парня в темном:
— Тебе же говорили! Зачем ты так гнал?!
Она кричала и плакала одновременно, и в этом крике было все— ужас и боль и осознание непоправимости случившегося. Неподалеку от машины все так же неподвижно лежала девушка. Это была подруга Вильмы — Онуте.
Вирбицкене побежала вызывать "Скорую помощь".
Онуте скончалась меньше чем через сутки после аварии, так и не придя в сознание.
Владелец автомобиля Гинтас Рагаускас был осужден на два года лишения свободы, а Видас — "33 несчастья", который во время аварии был за рулем, — сроком на пять лет, с обязательным принудительным лечением от алкоголизма.
Медицинская экспертиза определила, что содержание алкоголя в крови того и другого было примерно одинаковое — доза, близкая к смертельной.
Затяжной день рождения закончился...
Случилось это в одной из деревень Купишского района Литвы, а могло произойти где угодно, в любом месте, где думают, что яд можно принимать безнаказанно.